Майкл Муркок - Спящая волшебница / The Sleeping Sorceress [= Участь Белого Волка, Рыцарь Хаоса, The Vanishing Tower]

— Это Петля Плоти.

Что-то вырастало из снега. Что-то розоватое, дрожащее. Что-то огромное. Огромная масса поднялась со всех сторон воинства, отчего их кони встали на дыбы и заржали.

Келмаины издали жуткий вопль.

То, что возникало из снега, было похоже на плоть. Оно скоро достигло такой высоты, что воинство келмаинов скрылось из виду. Слышались какие-то шумы — это они пытались привести в действие боевые машины, с помощью которых хотели прорубиться сквозь это вещество. Слышались крики. Но ни один всадник не смог прорваться за Петлю Плоти.

Потом она стала смыкаться над келмаинами, и Элрик услышал звук, не похожий ни на что.

Это был голос.

Голос сотен тысяч человек, объятых невыносимым ужасом и умирающих одинаковой смертью.

Это был стон отчаяния, безнадежности, страха.

Но это был стон такой силы, что сотряслись стены замка Канелун.

— Это не смерть для воина, — пробормотал Мунглам, отвернувшись.

— Но у нас не было другого оружия, — сказала Мишелла. — Я владела этим средством много лет, но никогда прежде у меня не возникало потребности в нем.

— Из всех них только Телеб К'аарна заслужил такую смерть, — сказал Элрик.

Опустилась ночь, и Петля Плоти сомкнулась над воинством Келмаина, уничтожив всех, кроме нескольких лошадей, которые оказались за пределами этого круга смерти.

Раздавлен был и принц Умбда, который говорил на языке, неизвестном в Молодых королевствах, который говорил на языке, неизвестном древним, который пришел из-за Края Мира завоевывать новые земли.

Петля Плоти раздавила Телеба К'аарну, который ради любви распутной королевы пытался покорить мир, призвав себе на помощь Хаос.

Она раздавила всех воинов этого получеловеческого народа — келмаинов. Она раздавила всех, не оставив никого, кто мог бы рассказать наблюдавшим со стены замка, кто такие келмаины и откуда они родом.

Она поглотила их всех, а потом, сверкнув, распалась, снова превратившись в прах.

Не осталось ни малой частицы плоти — человеческой или лошадиной. Однако снег был покрыт разбросанными повсюду насколько хватало глаз одеждой, оружием, доспехами, осадными машинами, конской сбруей, монетами, ременными пряжками.

Мишелла кивнула.

— Это была Петля Плоти, — сказала она. — Я благодарю тебя, Элрик, за то, что ты доставил мне ее. Я благодарю тебя и за то, что ты нашел камень, который вывел меня из сна. Я благодарю тебя за спасение Лормира.

— Да, — сказал Элрик. — Благодари меня. — В нем чувствовалась усталость. Он отвернулся, по его телу пробежала дрожь.

Снова начал падать снег.

— Не надо меня благодарить, госпожа Мишелла. То, что я сделал, я сделал для удовлетворения собственных темных порывов, чтобы удовлетворить свою жажду мести. Я уничтожил Телеба К'аарну. Мне безразличен Лормир, Молодые королевства или любое из тех дел, что важны для тебя…

Мунглам увидел, что Мишелла поглядывает на Элрика скептически, а на ее губах гуляет улыбка.

Элрик вошел в замок и начал спускаться по лестнице в зал.

— Постой, — сказала Мишелла. — Этот замок волшебный. Он отражает желания всех, кто входит в него… если этого хочу я.

Элрик потер глаза.

— Тогда у нас, несомненно, нет никаких желаний. Сейчас, когда Телеб К'аарна уничтожен, мои желания удовлетворены. Теперь я покину это место, моя госпожа.

— У тебя нет никаких желаний? — спросила она. Он посмотрел ей прямо в глаза и нахмурился.

— Сожаления вскармливают слабость, которая поражает внутренние органы и в конце концов уничтожает…

— И у тебя нет никаких желаний?

Он помедлил.

— Я тебя понимаю. Должен признать, что твоя внешность… — Он пожал плечами. — Но ведь ты?..

Она распростерла руки.

— Не задавай слишком много вопросов обо мне. — Она сделала еще одно движение. — Ну, ты видишь? Этот замок становится тем, что ты желаешь более всего. А в нем — то, что ты желаешь более всего!

Элрик оглянулся, глаза его расширились, и он начал рыдать.

Он в ужасе упал на колени. Он вперил в нее умоляющий взор.

— Нет, Мишелла! Нет! Я не хочу этого.

Она поспешно сделала еще одно движение.

Мунглам помог другу подняться на ноги.

— Что это было? Что ты видел?

Элрик выпрямился и положил руку на меч. Тихим горьким голосом сказал он Мишелле:

— Моя госпожа, я мог бы убить тебя за это, если бы не понимал, что ты поступаешь так из лучших побуждений.

Он несколько мгновений стоял, опустив взгляд в землю, а потом продолжил:

— Знай же! Элрик не может получить того, чего он желает больше всего. То, чего он желает, не существует. То, чего он желает, умерло. Все, что есть у Элрика, это скорбь, вина, злоба, ненависть. Это все, чего он заслуживает, и все, чего он когда-либо будет желать.

Она прижала руки к лицу и убежала в свою комнату — туда, где он впервые увидел ее. Элрик последовал за ней.

Мунглам хотел было пойти следом, но вдруг остановился и остался там, где стоял.

Он видел, как они вошли в комнату, видел, как закрылась за ними дверь.

Он вернулся на стену и уставился с нее в темноту. Он увидел крылья из золота с серебром — они мелькали в лунном свете, становясь все меньше и меньше, пока наконец полностью не исчезли из виду.

Он вздохнул. Было холодно.

Он вернулся в замок и, пристроившись спиной к колонне, приготовился спать.

Но немного спустя он услышал смех, доносящийся до него из самой высокой башни.

И, услышав этот смех, он бросился бежать по коридорам, через большой зал, где погас очаг, выбежал в дверь и в ночь. Он бросился к конюшням, где чувствовал себя в большей безопасности.

Но в ту ночь он не смог уснуть, потому что далекий смех преследовал его.

И смех этот продолжался до самого утра.

Надсокор, город нищих, пользовался дурной славой во всех Молодых королевствах. Надсокор лежал на берегах буйной реки Варкалк недалеко от королевства Орг, где рос ужасный Троосский лес, страшное зловоние которого распространялось на многие мили вокруг. Редкие путники заглядывали в Надсокор.

Из этого малопривлекательного места отправлялись по миру его граждане — где можно нищенствовали, где можно воровали, а по возвращении в Надсокор половину прибылей отдавали своему королю, который за это обещал им защиту.